Читайте в журнале "Собеседник" статью

Читайте в журнале "Собеседник" статью Германа Петелина "Дело было в Рогожке" с юридическим комментарием адвоката МКА "Князев и партнеры" Антона Лелявского   По данным правозащитников, в России ежегодно от рук мужей и сожителей погибают около 14 тысяч женщин. 36 тысяч россиянок ежедневно подвергаются побоям со стороны мужей. Жители нижегородской деревни встали на защиту односельчанки, у которой пытались отобрать единственного сына. «Он и трезвый надо мной издевался» 34-летняя Наталья Аверина сейчас считает, что не лишилась 8-летнего сына Вани лишь благодаря односельчанам. Больше за нее заступиться некому – Наталья не местная, из родни у нее только старенькая мама, живущая в другом селе, а от мужа, пьющего и дерущегося, она ушла. После развода, который должен был положить конец Наташиным мытарствам, колхоз выделил ей с сыном крошечный домик: на кухне – дровяная печь и старенький холодильник «Свияга», в единственной комнате – кровать, диван и цветной телевизор. – Телевизор за хорошую работу дали, – хвастается Наташа. – А холодильник не мой, соседский. Так бы я вовек на него не скопила. В колхозе Аверина работает учетчицей молока за 2,5 тысячи рублей. Другой работы в Рогожке нет, а в райцентр не наездишься. – Автобусы к нам не ходят, такси в один конец – 150 рублей, – объясняет Наталья. – А поселишься там – будешь всю зарплату за съемное жилье отдавать. Здесь у нас хоть свой огород. Прожили бы, если б бывший меня в покое оставил. История знакомства Натальи с бывшим – готовый сюжет для деревенской мелодрамы а?ля «Дело было в Пенькове». Она работала медсестрой в районной больнице, его привезли туда после аварии – разбился на мотоцикле. Сначала за Сергеем ухаживала Наталья, потом он за ней. Через полгода сыграли свадьбу. На этом сказка закончилась. Сергей запил. – Я как в аду жила. Он пил и бил меня, – рассказывает Наталья. – Ни моя беременность, ни рождение сына его не остановили. Кодировала его – не помогало, через полгода срывался. Терпела, ходила с синяками, а он не работал, уносил из дома даже продукты, чтобы пропить. Но самое главное, он и трезвый надо мной издевался. Однажды пытался заставить есть из помойного ведра… Наталья подала на развод, лишь когда Сергей поднял руку на сына. Коробка «На адвоката для Натальи» Развод Авериных взбудоражил все село. По Рогожке пошли слухи: может, Наташка другого нашла? Некоторое время деревня наблюдала: куда ходит, где бывает. Наталья же из дома шла на работу, с работы – домой и радовалась, что все наконец закончилось. Правда, недолго. – Бывший стал ее преследовать, – рассказывает Ирина, одна из подруг Натальи. – Угрожал, что, если не вернется, ребенка отнимет. Придет в 5 утра к дому и сторожит. Она его гонит, так он либо драться начинает, либо еще чего-нибудь выкинет. Однажды Наташка утром встала, а у нее все окна фекалиями измазаны. Наталья обращалась в милицию. Но в Рогожке говорят, что у семьи бывшего везде связи. В феврале, вызвав после очередного дебоша милиционеров, она сама оказалась в отделении. – Звонит мне и просит: забери сына из школы, – вспоминает Ирина. – На меня, говорит, Сергей встречное заявление написал, и теперь хотят меня на трое суток посадить. Я к ее дому, а там уже целый митинг. Выпустили Наталью, а следом – новое ЧП. Пошел слух, что Аверину хотят лишить родительских прав, потому что бывший муж пожаловался в отдел по делам несовершеннолетних: мол, она гуляет и пьет. И тогда на защиту женщины встало все село – 198 домов. – Все же видят, как Наташа живет, как на работе надрывается! – рассказывает Светлана, рогожкинский библиотекарь. – Вот народ и возмутился! Мы деньги для нее стали собирать – поставили коробку в магазине и написали «На адвоката для Натальи». Кто по 10 рублей давал, кто по 30. За три дня почти 1500 рублей набрали. Для Рогожки – приличная сумма. Хотя, если бы дело дошло до суда, собранного все равно не хватило бы: только составление искового заявления в райцентре стоит 1000 рублей. – Но Аверины сами поняли, что палку перегнули, – говорит продавец того магазина, где стояла коробка «на адвоката». – Не ожидали, что Наташу село станет защищать. Даже наши мужики сначала считали, что это все семейные дела, а потом под обращением к главе района за Наташку подписывались. Люди писали везде – в областное УВД, в газеты… – Я не знаю, кто в органы опеки сообщил, будто Аверина пьет, – удивляется директор рогожкинской школы Марина Тюрина. – Мы честно написали, что она хорошая мать. Классная руководительница Вани показывает журнал оценок: – Смотрите: только по русскому языку троечка. Но у Вани дефект речи, он заикаться в садике начал. Возможно, что из-за ситуации в семье. К матери у нас претензий никаких! А что бывший муж ей житья не дает, так эту проблему не школа – милиция решать должна. Это всё подружки? Рогожкинский участковый Сергей Носов на упреки в бездействии обижается: – Эти Аверины мне всю статистику испортили! Я только профилактических бесед штук двадцать с Сергеем провел. Но привлечь к уголовной ответственности его не могу. Наталья жалуется, что он ее бьет, но увечий-то нет. А так, помимо бесед, я еще 6 протоколов об административном нарушении составлял, два дела направлял на рассмотрение к мировому судье. После этого Сергей успокоился. По крайней мере, Наталья милицию больше не вызывает. И правда, не вызывает. Только не потому, что Сергей оставил ее в покое. – Что толку-то вызывать? – говорит Наталья. – Милиционеры его забирают, а через три часа он снова у меня. Мы сидим в ее домике, и она рассказывает о житье-бытье, которое мало чем отличается от житья других матерей-одиночек: про детское пособие в 400 рублей, про то, как на эти деньги собрать ребенка в школу. Рассказывает, как удивилась, что деревенские не дали их с сыном в обиду – сейчас же каждый сам за себя. Разговор прерывает стук в дверь: – Открывай! С кем ты здесь? – Началось, – вздыхает Наталья и устало идет к двери. Мы выходим на крыльцо, и коренастый мужичок, увидев меня, удивленно отступает назад: – А ты кто? – Корреспондент. – Во, б… Мало того что всей деревне про меня гадости рассказываешь, так еще и корреспондента притащила! А я и так признаюсь: раньше пил, бил ее, изменял. Но теперь-то я не пью. Ты сказала ему об этом? Это ее подруги во всем виноваты, они ее всему учат! Так я говорю, Наташка, или не так? Ты давай признавайся во всем! – Что ты несешь! – Наталья уходит в дом и захлопывает дверь. – Ну, теперь-то ты, корреспондент, понимаешь? – Сергей зло сплевывает в траву. – Я к ней со всей душой, а она… Профилактически беседовать тут бесполезно В России невозможно, как в США, получить запрет на приближение человека к бывшей жене или к детям. Но это, по словам Антона Лелявского, адвоката Московской коллегии адвокатов «Князев и партнеры», не значит, что наши законы вообще не могут защитить женщину от преследований бывшего мужа: – Допустим, он приходит туда, где не прописан, угрожает, распускает руки, и если остаются хотя бы какие-то маленькие синяки или ссадины, необходимо не участкового вызывать, а фиксировать побои и писать заявление в милицию. Милиция такое заявление обязана принять и провести проверку. По практике могу сказать, что в подобных конфликтах чаще всего речь идет о нанесении побоев, которые не принесли вреда здоровью. И в этой ситуации уголовное дело возбуждается у мирового судьи по заявлению потерпевшей. То есть женщина должна написать заявление судье о возбуждении уголовного дела частного обвинения. Подчеркиваю, речь уже идет не об административном правонарушении, а об уголовном преступлении! Но у нас милиция не любит связываться с такими делами и все подменяет профилактическими беседами.